10 июня глава kaspi bank Михаил Ломтадзе и председатель совета директоров kaspi bank Вячеслав Ким встретились с журналистами деловых СМИ за традиционным пресс-ланчем. Со стороны банка не было никаких официальных заявлений, мотив - ответить на вопросы, которые есть у журналистов, дать комментарии последним событиям на банковском рынке Казахстана.
Предлагаем вашему вниманию расшифровку всех вопросов и ответов.
«Девальвация как малое зло»
У нас есть основание предполагать, что произойдет обратный процесс, доллар скатится к уровню 118-122 тенге. И что сейчас он удерживается национальным банком. А вы готовы к такому сценарию?
Михаил Ломтадзе: С точки зрения наших валютных позиций, мы всегда стараемся балансировать и не делать предсказаний по валютным курсам. В нашем кредитном портфеле порядка 20% валютных кредитов, и если посмотреть в целом и сравнить с остальным банковским сектором, то у нас в принципе нет валютных рисков. Если произойдет то, о чем вы говорите, то заемщикам, у которых долларовые кредиты, будет легче обслуживать свои займы. И в среднесрочной перспективе это может сказаться на качестве портфеля. Что касается нашего банка в целом, то мы не занимаемся валютными спекуляциями и играми на валютном рынке.
Если оценивать девальвацию, которая произошла в феврале, то основной эффект для казахстанских банков заключается в том, что изменилась структура активов, случилась переоценка и одноразово изменились цифры по банковской системе. Когда вы в своих материалах делаете обзоры по балансам или росту активов, вам нужно учитывать этот валютный одноразовый эффект, который произошел при девальвации тенге.
С точки зрения экономики в целом, девальвация, которая была сделана одноразово – очень важна. Это помогло увеличить конкурентоспособность больших компаний, которые экспортируют свое сырье.
Получается, что крупные компании решили свои проблемы за счет населения?
Михаил Ломтадзе: Вы знаете, что власти принимают решения исходя из долгосрочных планов, из видения, где страна и экономика будет через 5 лет. Я считаю, что одноразовая девальвация однозначно была правильным шагом. Это было сделано правильнее, чем во многих других странах СНГ, где в период 6-12 месяцев, девальвация по факту произошла на 40-60% и она происходила медленно. В результате, экономики этих стран находятся в катастрофической ситуации. Посмотрите на Украину. Я считаю, что такого рода решения принимаются, исходя из долгосрочного развития экономики и национальной безопасности. Я с самого начала говорил, что это правильное решение. В среднесрочной перспективе это будет плюсом для всей экономики Казахстана: и для компаний, и для финансового сектора, и для населения.
- Все-таки интересует ситуация с валютным курсом, и как Нацбанк им управляет.
Михаил Ломтадзе: Управление Нацбанком является одним из самых профессиональных на рынке СНГ. Это наше мнение. Я не претендую на звание экономиста, мы – практики. Есть банк, которым мы управляем для того, чтобы создавать ценность для наших клиентов и наших акционеров. Разные теоретические вещи, связанные с экономикой, мне сложно прогнозировать. Людей, которые работают в Нацбанке, я считаю профессионалами, которые понимают то, что они делают. Меры, которые предпринимаются со стороны регуляторов и Нацбанка являются очень быстрыми и эффективными.
«Девушки – самые качественные клиенты»
Проблемы с нефтяным сектором и крупными инвестиционными проектами могут ослабить банковский сектор. Ваш банк работает с населением, как вы оцениваете эти риски для себя? Не боитесь ли вы провала в том же корпоративном бизнесе?
Вячеслав Ким: В Казахстане маленький рынок, поэтому все банки универсальные, работают как с корпоративным сектором, так и с розницей. Наш банк всегда делал акцент на розницу.
Михаил Ломтадзе: В корпоративном бизнесе мы представлены. Можно даже сказать, что представлены больше, чем хотелось бы. В данный момент мы продолжаем работать с нашими корпоративными клиентами, потому что у них ограниченные возможности, а партнерство строится на том, чтобы помогать друг другу развиваться. Мы это и делаем. Но в самом корпоративном сегменте для нас приоритетом являются те бизнесы, которые помогают развивать нашу розницу. В первую очередь, это торговые сети. Через таких корпоративных клиентов мы также можем предлагать услуги банка нашей целевой аудитории. Например, это сети кинотеатров, косметики, электроники и бытовой техники. Почему нам интересны разные сети? Потому что услугами розничных сетей пользуется наша целевая аудитория. Большим комплиментом для большинства дам будет то, что я сейчас скажу. Самым качественным клиентом нашего банка являются девушки. Вы можете себе представить, как мы можем работать с девушками более продуктивно 
? Нам нужно быть там, где они чаще всего бывают! Поэтому, к примеру, мы решили профинансировать сеть косметики «Mon Amie» , которая собирается удвоить количество своих магазинов и стать «номер один» в Казахстане.
В целом, если вы посмотрите кредитный портфель банка по корпоративному бизнесу, то увидите, что у нас уже много розничных сетей: это мобильные телефоны, кинотеатры, развлекательные парки, техника и т.д.
Что касается кредитования населения, то самое главное – это оценивать риски. Риски мы оцениваем так, что при выдаче крдита мы оцениваем огромное количество факторов. Наша бизнес-модель отличается от тех бизнес-моделей, которые до этого практиковались в банковском секторе Казахстана. Это означает, что мы не даем деньги всем. Технологически бизнес построен таким образом, чтобы очень быстро и эффективно обслуживать клиентов, при этом в течение нескольких минут или часов обрабатывать огромное количество информации, чтобы оценить клиента. С этой точки зрения, наш банк – это фабрика, завод, который может очень быстро оценивать кредитные риски и предоставлять кредиты населению. Ежемесячно мы выдаем порядка 20-30 тысяч потребительских кредитов. Чтобы выдать их качественно, мы анализируем большой спектр факторов. Мы обрабатываем более 40 тысяч кредитных заявок потенциальных заемщиков, выбираем лучших клиентов. 20 тысяч клиентов, которых мы кредитуем каждый месяц – это всего 1% всего городского населения страны. Вы можете себе представить объем баз данных, с которыми мы работаем? Если мы будем получать по 1% каждый месяц, то у нас будет такой портфель данных, что мы от месяца к месяцу, от года к году будем а) увеличивать свое присутствие на рынке б) лучше понимать своих клиентов и строить долгосрочные отношения с ними.
Что мы подразумеваем под долгосрочными отношениями? Если один раз мы работали с человеком, и он добросовестно исполнял свои обязательства, то мы гарантируем то, что мы сможем удовлетворять его потребности в кредитных ресурсах на любом этапе его жизни. В данный момент 20-30% наших заемщиков – это повторные клиенты, люди, которые брали у нас кредиты 2-3-5 раз.
- Как вы оцениваете ухудшение кредитных портфелей банков, что происходит с вашим, и как вы работаете с просроченными кредитами, ведь они действительно являются проблемой?
Михаил Ломтадзе:
Любой банк является отражением экономической ситуации в целом. Баланс банка – это зеркало всей экономики, и больших перекосов от банка от банка практически нет. На самом деле, многие банки сейчас живут на этом кредитном портфеле, несмотря на просрочки. К примеру, если смотреть на ситуацию с Альянс-банком, то в самом начале поведение клиентов было объяснимо. Реакция была такая, и это во всем мире так происходит: «что будет с банком непонятно, не буду пока платить свой кредит, заплачу, если спросят». Но как только ситуация там прояснилась, пришла команда, началась работа с заемщиками, платежи пошли.
Как банки работают с просрочками? Очень много зависит от уровня адекватности капитала. Чем выше капитал банка, тем больше возможностей создавать провизии, чтобы закрывать просроченные кредиты. В нашем случае, по уровню покрытия и возможностей создавать провизии у нас самый высокий уровень, в 2-3 раза больше, чем необходимо. Когда у наших клиентов возникают проблемы с обслуживанием кредита, мы стараемся работать индивидуально. Когда мы можем помочь заемщику облегчить его ежемесячный платеж, и он через какое-то время станет нормально платить, мы идем навстречу. Но если мы не видим никакого просвета в финансовом положении клиента, то, к сожалению, реализуем его залоги. Мы не занимаемся различными массовыми акциями по отсрочке выплаты основного долга и процентов.
«Наша задача - быть богатыми, но не королями»
БЦК привлекает в качестве инвестора международную финансовую корпорацию. А вы не собираетесь делать что-либо подобное?
Михаил Ломтадзе: В нашем банке уже есть крупные международные инвесторы. Часто, когда задавали такой вопрос в моей инвестиционной деятельности, я всегда отвечал: наша задача быть богатыми, но не королями . Если говорить конкретно о kaspi bank, то у нас инвестор – самый большой инвестиционный фонд на рынках СНГ, поэтому никаких диалогов и разговоров по привлечению капитала мы не ведем. Привлечение другими банками таких инвесторов как IFC (кстати, в прошлом году они предоставили нам один из самых больших кредитов - в 100 миллионов долларов), в текущей ситуации - это нормальная практика, когда они просят в обмен на кредитование долю в капитале. Сейчас деньги дорогие, поэтому любой институциональный финансовый институт сейчас комбинирует «долг» вместе с долей в капитале. То, что сделал ЦентрКредит, является большим достижением.
А вы планируете скупать активы проблемных банков?
Михаил Ломтадзе: Наша позиция не изменилась. Мы заинтересованы в инвестициях при правильной цене в конкретные вещи, которые имеют ценность для нашего банка. Нас интересуют специализированные финансовые компании, пенсионные фонды или управляющие компании, активы, связанные с филиальной сетью, банкоматами. Это все интересно, но мы всегда сравниваем это с возможностями того, что мы сами можем сделать. Если по мере того, как появится рынок, и компании будут продавать активы, которые для нас имеют смысл, то мы, конечно, будем рады приобрести их. Но у нас нет идеи фикс, чтобы обязательно что-то купить.
«Доверие к средним банкам выросло»
Глава Нацбанка г-н Марченко заявил, что сейчас есть 3 «подозрительных» банка, у которых агрессивная реклама, и которые привлекают депозиты под высокую ставку, выше 14% годовых. У вашего банка много рекламы. Что вы можете сказать по этому поводу?
Вячеслав Ким:
Как вы знаете, в Казахстане рекламный рынок в целом очень сильно сократился. Что значит агрессивная реклама? Сейчас если хоть какая-то реклама есть, ее называют агрессивной. У нашего банка реклама просто есть. И ее наличие кажется всем яркой вспышкой на фоне остальной тишины. Наш рекламный бюджет сохранился, как и в прошлом году. Что касается депозитной базы, то она действительно очень активно растет, причем за последние 1,5 года. Понятно, что частично в банк идут вкладчики крупных банков, таких как БТА, причем они уводят свои деньги в другие средние банки. Мы не отличаемся своими ставками по депозитам от остальных. В целом мы даже не попадаем под критерий банков, которые назвал глава Нацбанка. У нас есть только один депозит, и эффективная ставка по нему -13,8%.
Ваш банк только выиграл от ситуации с крупными банками, у них был большой отток депозитов, у вас идет большой приток вкладов, потому что недоверие к крупным породило доверие к средним. Люди ищут стабильные точки, где можно хранить деньги…
Вячеслав Ким:
Я бы не стал сильно анализировать этот вопрос. Во-первых, потому что кризисы случаются периодически. После кризиса 1998 года, в 99 году, в январе, тоже была девальвация, было недоверие к банковской системе, прошло 8 лет – вклады росли, банки привлекали много инвестиций и процветали. И обязательно будет существовать категория людей, которая в принципе не доверяет ничему отечественному, начиная от производства молока, авто, заканчивая банками. Такая категория людей всегда будет. Казахстан живет в кризисной ситуации уже 24 месяца, и что касается нашего банка, то мы действительно выиграли, поскольку доверие населения к нам как к среднему, но надежному банку выросло. Я считаю, что любой кризис – это момент для переосмысления. Мы все для себя «поставили мозги на место», то же самое происходит и с населением. Правительство делает определенные шаги, которые, конечно можно критиковать, но, тем не менее, в течение этих 2 лет в Казахстане вы не увидели никаких катаклизмов. Что у нас 30% населения скатились за черту бедности? Вышли на демонстрации, потому что нечего есть? Ничего этого не происходит, государство максимально снизило влияние кризиса на население.
Вопрос связан с фондом гарантирования депозитов населения. Однозначно, денег, если произойдет дефолт некоторых банков, может не хватить. А дефолт ведь может случиться, государство уже заявило, что не собирается расплачиваться по долгам этих банков.
Вячеслав Ким: Государство заинтересовано в социальной стабильности в Казахстане. Все шаги, которые власти делают, недвусмысленно дают это понять. Когда государство вошло в БТА и Альянс банка, то приоритетной задачей было, прежде всего, снятие социальной напряженности. Прошло несколько месяцев после вхождения государства в эти банки, и сейчас какие бы новости не были, такой тревоги, как раньше, до вхождения в эти банки, на рынке нет. Что касается фонда страхования депозитов, то однозначно, каждый банк делает выплаты, чтобы страховать свою депозитную базу. 100% акционером фонда является государство, и, исходя из этого, в любом случае, этот фонд при текущих ресурсах или дополнительных инвестициях сможет реализовать свои обязательства перед каждым вкладчиком.
Я уверен, правительство пойдет на дополнительную капитализацию фонда гарантирования депозитов в случае, если это понадобится. У нас в стране живет не так много населения – по последним данным 15 млн.800 тысяч человек, активной части населения – еще меньше. Поэтому доверие людей к финансовой системе, к самому государству, властям очень важно.
Михаил Ломтадзе: Уже прошло 2 года с тех пор, как на международных рынках идут глобальные изменения. В течение этих 2 лет что-то у вас как у потребителя, у ваших друзей кардинально изменилось в жизни? Нет. Да, люди стали диверсифицировать свои деньги, да, стали больше экономить, но каких-то резких изменений в вашей жизни, как и у большинства казахстанцев не произошло.
Основываясь на общении со своими коллегами, знакомыми я понимаю, что в обиход вошли такие вещи: «я экономлю», «диверсифицирую свои сбережения» и можно описать все это одним словом – «я начинаю планировать». До этого никто не планировал, сейчас нужно это делать.
- Как вы считаете, раз у всех уже наступила усталость от кризиса и появилось желание купить квартиру, наступило сейчас «дно» или нет?
Михаил Ломтадзе: Вы знаете, у инвестиционных банкиров есть очень известная поговорка, один другому говорит: «Наступило дно, теперь начинаем бурить» . На самом деле, мне сложно сказать, наступило дно или нет в экономике страны. Но точно - такой страшной неопределенности, которая была в самом начале, с эмоциональной точки зрения нет. Это очевидно. И это один из признаков того, чтобы экономика начала работать, чтобы банковская система начала финансировать развитие компаний, компании начали делать капитальные затраты, чтобы эти затраты создавали производственные мощности и рабочие места. То есть, чтобы эта цепочка началась.
Вячеслав Ким: Раньше когда мы говорили «дно», то думали так - «будет еще хуже», сейчас задают вопрос так: «это уже дно?». То есть появляется альтернатива – может быть, станет лучше. Наступает период усталости от ожидания, и люди начинают чувствовать, что, к примеру, ниже цены на недвижимости падать больше не будут. Человек принимает решение – надо покупать. Сейчас мы все чувствуем эту эмоциональную усталость, поэтому ответ на ваш вопрос «дно есть или нет» находится в нас. Год назад всех интересовала справедливая стоимость квадратного метра. Тогда мы говорили, что это нетрудно сделать. Нужно просто понять, сколько человеко-часов нужно, чтобы построить этот квадратный метр + 15-20% сверху в качестве прибыли застройщика. Хотели бы вы сейчас купить себе квартиру? Я знаю много людей, которые уже решили купить недвижимость. Когда такое желание начинает появляться, значит, цена становится более приемлемой. Желание купить появляется, значит, потребительский спрос начинает восстанавливаться.
Что такое стагнация? Это когда предложение выше спроса. Восстановление спроса является положительным трендом рынка. Это выход из кризиса. У наших предпринимателей была некая иллюзия, что дно – это когда цена ниже плинтуса. В прошлом году мы объявляли тендер на приобретения здания для головного офиса банка, поступило огромное количество заявок, цены были на 10% ниже, чем в 2007 году. Вы думаете, мы купили здание? Нет. Мы понимали, что цены еще упадут. Но есть цена, ниже которой ждать падения невозможно. Я уверен, что к концу этого года люди начнут приобретать недвижимость.
